Пьецух Вячеслав - Жена Фараона
Вячеслав Пьецух
Жена Фараона
Соня Пароходова десять лет была замужем за бандитом по прозвищу Фараон.
Этот самый Фараон начинал как владелец первого на Москве частного
кинотеатра, но мало-помалу докатился до уголовщины, поскольку коммерческая
жилка была в нем ограниченно развита. Соня Пароходова не то чтобы любила
своего мужа, а как-то с ним сроднилась за десять лет, что же до странных
его занятий, то они представлялись ей не более экзотическими, чем,
например, профессия водолаза или деревенского колдуна. А в девяносто
шестом году Фараон купил Соне Пароходовой ателье мод, и она, что
называется, с головою ушла в собственные дела; через неделю-другую она уже
сколотила штат, запаслась по дешевке мануфактурой, в частности похищенной
на фабрике "Красный мак", навыписывала женских журналов и пресерьезно
принялась делать фронду одному знаменитому московскому кутюрье.
Как раз утром 24 сентября 1996 года у Сони Пароходовой сочинилась
фантастическая модель: комбинированный материал, цвета кардинальские,
именно лиловое с малиновым, спина глухая, спереди декольте, спускающееся
под острым углом без малого до пупа, а из проймы рукава растут сборенные
крылышки, похожие на те, какие бывают у мотылька. Эта модель пригрезилась
Соне Пароходовой спозаранку, однако, поднявшись с постели, она не
понеслась сломя голову к своему письменному столу, а прибегла к
обыкновенным утренним операциям, приятно-мучительным оттого, что у нее
перед глазами все стояла фантастическая модель. Сперва она, как была в
ночной сорочке, посмотрелась в высокое венецианское зеркало, отражавшее ее
всю; посмотреть действительно было на что: Соня Пароходова отличалась
хорошим ростом, отменными пропорциями тела и тонким, точно изнуренным
лицом, на котором светились славянские богобоязненные глаза. Затем она
приняла ванну и надолго обосновалась у дедовского трюмо; кремы там разные,
лосьоны, притирания, ну, самосильный массаж лица, - в общем, мужскими
словами не описать, каким именно образом можно с толком провести битых
сорок минут, сидючи у дедовского трюмо. Управившись с утренним туалетом,
Соня Пароходова выпила первую рюмочку перно - она почему-то всем прочим
напиткам предпочитала французскую водку перно, которую называют еще -
пастис. Затем она отправилась на кухню готовить кофе; это немудреное
занятие превращалось у нее в долгую, кропотливую процедуру, но вот уже по
квартире распространился приторный и задорный кофейный дух, Соня
Пароходова налила себе чашку гарднеровского стекла и села за телефон.
Наступало самое разлюбезное время суток, когда она, потягивая кофе,
звонила подругам и по делам.
- Кать, это ты?
- Представь себе, я, - донеслось как-то неверно, точно уж очень
издалека.
- Как там у нас дела?
- Только что привезли от Михайлика подкладочный шелк, пуговицы и шифон.
- А что с костюмом для этой мымры?
- Уже петли обметываем.
- Ну-ну.
- Да, еще приходили чинить утюги, но оба совершенно косые, только что
держатся на ногах.
- Прогнала?
- А то!
- Теперь самое главное... Ты стоишь или сидишь?
- Стою.
- Тогда сядь. Сегодня утром я придумала фантастическую модель!.. - И
Соня Пароходова в мельчайших деталях описала свою фантастическую модель.
- Ну, теперь этот гад у нас не обрадуется! - сказала Катерина, имея в
виду одного известного московского кутюрье.
- Кстати о гадах: как у тебя дела с твоим бухгалтером?
- Да никак! Мало того что я его не люблю, у него к тому же сахарный
диабет...
Они еще с полчаса поговорили на общеженски
